| | |  |
| | | |
| | | |
| | | |
| | | |
| | | |
| | | |
| | | |
| | | |
| | | |
| | | |
| | | |
| | | |
| | | |
| | | |
| | | |
| | | |
| | | |
| | | |
| | | |
| | | |
| | | |
| | | |
| | | |
| | | |
| | | |
Тёма осознал свою неприкаянность в жизни довольно рано, как только научился читать. Дело было не в том, что он плохо играл в футбол и пользовался заслуженным презрением дворовых товарищей за полное неумение стащить в гараже подшипник для летних санок - тележки, и даже не в том, что он лучше всех решал задачки - нет, это всё-таки было наносное. Чему-то из этого можно научиться, подшипники можно выпросить у дедушки, а в футболе тупо мешаться под ногами у вражеских "бомбардиров". И не только у Тёмы родители были целый день на работе, это ещё не причина чувствовать себя сиротинушкой. Ведь даже когда человек погружается в самые пучины безнадёжной хандры, с ним остаётся самое нужное, самое дорогое и самое любимое - его имя.
Нет, я не имею в виду разные обидные прозвища и клички. Это, конечно, практически всегда неприятно, но, по большому счёту, справедливо. Большие передние зубы - "заяц". Плоскостопие - "гусь лапчатый". Захотел каких-то прав - "диссидент". Это ведь тоже наносное: не нравится быть "диссидентом" - вали в другую школу или громко заяви: "Срать я хотел на вашего Моцарта!", и всё будет путём.
Нет, имя у него отняли сразу, всерьёз и надолго. Родители назвали его Артёмом, в честь известного р-э-э-э-волюционера, но при встрече именовали Артёмкой. Вроде для своих Артёмка, а по настоящему - Артём, всё путём, всё как у людей, нормально. Но ведь в Свидетельстве о рождении его записали как "Артем Викторович", в соответсвии с хрущёвской орфографической реформой. Вроде буква ё есть, из алфавита её никто не исключал, А-р-т-е-м никто не говорит, но только две точки ставить не следует. Вроде имя Артём есть, вроде оно моё, но уже какое-то подозрительное - то ли имя, то ли тень имени. То ли есть у меня самое важное слово, то ли нет его. Казнить нельзя помиловать, и как в таких условиях натягивать Пифагоровы штаны?
С содроганием он ожидал 16-ти летия, сдал документы на получение паспорта, и, разумеется, получил, по зубам тоже самое "е". Ну а дальше все всё знают и так, начал жить этот ненавистный Артем по всем углам-закоулочкам, стал, понимаешь, моим единственным официальным воплощением, заткнул его настоящего, Артёма-Артёмку куда-то в самиздат на расфокусированом фотоувелечителе.
Пришлось эмигрировать. Сначала вытянул за пределы исторической родины свои щупальца - публикации, называясь Artjom-ом, затем переместился физически, получил от родины-матери прощальный шлёпок под зад в виде загран. паспорта на Artem Sokirko - и ни одна собака не хотела транслитерировать Артем в Artiom, как положено по ГОСТу, ведь во внутреннем паспорте нет буквы ё, нету!
Шведские власти мольбам именоваться Artjom не вняли, пришлось двигать дальше, в Канаду. Канадские водительские права тоже достались ему, ненавистному. Зато в Бронксе, где в очереди на получение каких-то пособий не было видно ни одного белого лица, ему по-настоящему подфартило. Чёрная тётка, поперёк-себя-шире, не моргнув глазом, взяла анкету и всего через две недели он гордо всем демонстрировал Social Security Card на имя Artjom Sokirko. Это был счастливейший день его жизни! Всего через год он заставил всерьёз попотеть чикагских бюрократов из DMV, требуя отнять водительские права у канадского самозванца Artem-а и отдать их законному резиденту штата Иллинойс Artjom-у. Последнее переименование из Artjom-а в Artyom-a при получении американского гражданства было сделано уже сделал из магических соображений - меняли ли фамилию? Да, менял, с Иванова на Петрова - буква "е" к тому моменту была окончательно повержена.
Опасность подстерегала с развитием глобальной коммуникаций и появлением свободного времени для возобновления старых русскоязычных контактов. Следуя совковой традиции, прежние друзья - приятели - родственники и сослуживцы продолжали называть его Артемом, а новые обращались к Теме:
"Тема,
Как в какой-то момент угрожала,.."
Ну и какая ещё может быть тема, помимо того, что она мне когда-то угрожала? Некоторые, настроенные на контакт, переучивались на Тёму после прямой просьбы. Другим приходилось устраивать скандал - кстати, помогает не всегда. Отдельные, особо талантливые, смогли прочесть мои письма до подписи, осознать навязчивость буквы стоящей во второй позиции на отдельной строчке, и добровольно начать письмо так: "Тёма, привет...".
Короче, опять возвращаются детские болезни. То ли мой собеседник говорит со мной, с Тёмой, то ли ему(ей) важнее высказаться, и фиг с тем, что Тема на это не реагирует, ибо Темы (темы?) для беседы-то и нет.
Есть идейные ё-навистники, например арт-поп-веб-звезда Артемий Лебедев. Надо ли говорить, что его природная ненависть к букве "ё" имеет в точности ту же природу, что и Тёмина любовь. Имя Артемий пишется без "ё", в то же время все просто мечтают называть знаменитость запанибратски: "Тёма Лебедев". Я его чувства разделяю, но готов биться с ним на топорах до последней капли крови, как католики с протестантами в реформацию.
Читая роман Мазуровой, я сначала приуныл. Похоже, она тоже, с этими, ё-пофигистами. Никаких вам ё, разве что в слове всё, которое без ё вообще не напишешь - не поймут. Но когда прошла первая сотня страниц, встрепенулся - прямо в нос шибанула звучная абревеатура: ЁВР - ведь может, если захочет! Всё таки, жизнь удалась, и неважно, что там скрывается за этим неопрятным ЁВР! Но полистав ещё, наткнулся опять на На диване валялось "Детство Темы" - и меня подкосило: наебали. Она не только не разделяет мои базовые ценности, она над нами издевается, связывая моё главное я, моё ё-моё, только с матом и еблей.
Придётся записать Мазурову, которой этот текст и посвящается, в друзья Артемию Лебедеву и готовится к неминуемой смерти - они же меня вдвоём точно порешат, когда мы на топорах биться начнём...
